|
||||||||||||||||
| БРАЗИЛЬЦЫ.
Поражение, из которого извлекли уроки |
||||||||||||||||
Я сидел напротив центральной линии поля и очень хорошо помню гол, который забил Пеле в ворота Анзора Кавазашвили (Виктор Банников пропустил два мяча в другие, правые от меня, ворота еще в первом тайме – и один из них тоже от короля футбола). Все произошло очень просто: Пеле открылся, получил пас, оторвался от защитников, вышел на ворота и ударил... Все очень просто. И стало 0:3. Помню, как минут за десять до конца на правый край, у противоположной бровки, вышел на замену знаменитый Гарринча, который был явно не в форме, ну, в совершенно разобранном виде, пару раз получил мяч и вроде бы попробовал, правда, без успеха, изобразить свой знаменитый финт... (Год спустя, к чемпионату мира 1966 г., Гарринча отчасти наберет утраченную форму и даже забьет классный гол болгарам, хотя уже не будет столь грозен, как в 58-м или 62-м...) НЕ ЗНАЮ, МОЖЕТ БЫТЬ, Я ОШИБАЮСЬ, но ощущение было такое, что болельщики ждали не столько победы “наших”, сколько спектакля, зрелища и готовы были заранее восхищаться великими и, как тогда казалось, непобедимыми бразильцами. В середине 60-х главные наши футбольные победы были в основном позади, а главные разочарования – впереди, но кто ж об этом знал тогда? И вроде бы у нас не было оснований недооценивать себя – как-никак вице-чемпионы Европы, не говоря уже о более далекой и славной истории. Но бразильцы... но двукратные чемпионы мира, почти небожители... Не знаю, как в профессиональных футбольных кругах, а среди болельщиков мысль о том, что и с ними можно играть на равных, была не очень укоренена. Возможно, и у игроков наших где-то в подкорке сидела та же самая мысль, хотя, конечно, все настраивались, готовились, и старались, и отдавали силы... Бразильский комплекс мы не могли преодолеть, ни тогда, ни сейчас. За сорок с лишним лет взаимоотношений на уровне национальных сборных выиграли один матч – плюс финал Олимпиады 1988 г. в Сеуле. Что интересно – бразильцами можно было бурно восхищаться, их можно было даже любить, не опасаясь упреков в низкопоклонстве и отсутствии патриотизма. Все-таки Бразилия – не Америка, не Англия, не ФРГ, зажравшиеся буржуйские страны с неприлично высоким уровнем жизни и социальным зазнайством, а – тропическая веселая страна, родина самбы и карнавалов, нечто веселое, праздничное, и к тому же полунищее, босоногое, вроде любимой и боготворимой нами тогда Кубы. В общем, 0:3... Все единодушно признали победу бразильцев безоговорочной и заслуженной. Никаких сетований на судейство – то, что вошло у нас в моду после чемпионата мира 1958 г. в Швеции, когда венгерский судья Жолт, без всяких на то оснований – по свидетельству наших, впрочем, возможно, несколько пристрастных очевидцев – дал 11-метровый в наши ворота в матче с англичанами. И – что еще важно: нельзя было сказать, что бразильцы обыграли нас благодаря Пеле – он, конечно, был заметен, еще бы! – и два мяча забил, но какими-то фантастическими, сверхчеловеческими действиями не выделялся. Это был не триумф одного гениального одного игрока, это класс команды, это был уровень футбола. ПОРАЖЕНИЕ ОТ БРАЗИЛЬЦЕВ при том не стало историческим, знаковым актом, точкой, с которой начался спад нашего футбола или скольжение по наклонной плоскости. Мы увидели реальный уровень нашего футбола и нашей сборной – то, чего нельзя было увидеть в матчах с Болгарией, Австрией, Грецией, Уэльсом, Данией... Были сделаны нормальные выводы: во-первых, футбольное и вообще спортивное начальство не бросилось в оргмеры (как это было незадолго до того после поражения в финале Кубка Европы от испанцев, когда за второе, сегодня даже немыслимое, место был снят наш выдающийся тренер Константин Иванович Бесков) и оставило работать Николая Морозова. Старший тренер произвел ревизию состава, за бортом сборной оказалось несколько ярких, но не вполне соответствующих мировому уровню игроков... После игры с бразильцами в официальных матчах сборной практически не появлялись Виктор Банников, Валентин Иванов, Георгий Рябов, Владимир Баркая, Андрей Биба, надолго исчез из основного состава Геннадий Логофет... Во-вторых, спортивное начальство попыталось-таки заполучить в сборную Эдуарда Стрельцова, который с весны 1965 г., после окончания трагической, черной полосы в своей жизни, уже играл за родное “Торпедо”. Если честно, то, что в июле 65-го с бразильцами играли без Стрельцова, было справедливо – Стрелец после семилетнего перерыва разыгрывался тяжело, медленно, и долго не мог забить своей первый после возвращения гол в первенстве страны. Правда, в Англию, на чемпионат мира 1966 года, Стрельцова все равно не выпустили предусмотрительные “компетентные органы” – он стал “выездным” только в осенью 1966 г., когда “Торпедо” собиралось в Милан на матч Кубка европейских чемпионов с “Интером”. Да и то под личную партийную ответственность секретаря парткома ЗИЛа Аркадия Вольского. А ведь в июле 66-го, когда на британских полях разворачивались баталии чемпионата мира, Стрельцов был нужен, очень нужен – как ни крути, ни Эдуард Малофеев, ни Анатолий Банишевский, прилично, а иногда просто хорошо игравшие в середине 60-х, не были игроками уровня Стрельца... Наконец, вернули в ворота Льва Яшина. Кстати, Яшин защищал ворота нашей сборной уже в знаменитом матче Бразидия – СССР на “Маракане” 21 ноября 1965 г. – знаменитым не только тем, что нашим впервые удалось не проиграть бразильцам (2:2), но также и курьезнейшим голом Анатолия Банишевского: бразильский вратарь Манга выбивал мяч, сделал это кое-как, Банишевский сумел подставить лоб под летящий мяч, который чудесным образом отскочил в бразильские ворота... И Яшин же играл во всех ключевых матчах английского чемпионата мира. ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ГОД, когда завершился чемпионат мира, мы поняли, что играли не с непобедимой сборной, а с командой, находившейся на излете, с великим, но уходящим поколением бразильских игроков, поколением Гарринчи и Джалмы Сантоса... На британских газонах бразильцы проиграли с одинаковым счетом 1:3 Португалии и Венгрии, причем португальцы играли предельно жестоко и “сломали” Пеле, – и не вышли из группы. А наши дошли до полуфинала и заняли почетное четвертое место. Забегая вперед, замечу, что в 1970 г. на победном для бразильцев чемпионате мира в Мексике из тех, кто приезжал к нам в 65-м, остались только Пеле и Жерсон. То была величайшая, на мой очень субъективный взгляд, бразильская команда за всю историю футбола: двух самых ярких звезд я назвал – а еще были Тостао, Ривелино, Жаирзиньо, Карлос Альберто, Клодоальдо... Мы же в 70-м уже не стояли в ряду мировых лидеров, и грубая судейская ошибка – при счете 0:0, в дополнительное время – в матче с Уругваем, выбившая нас из чемпионата, не стала алиби для команды, показавшей серенькую и не очень вразумительную игру. ДА, В 1966 – 1967 ГОДАХ НАШ ФУТБОЛ был на подъеме. После Николая Морозова, занявшего с командой то самое знаменитое, высшее для советского/российского футбола, четвертое место на чемпионате мира, сборную принял Михаил Иосифович Якушин, известный в узких футбольных кругах как хитрый Михей. Якушин сделал очень приличную команду. По итогам 1967 г. еженедельник “Франс футбол” отвел “якушинской” сборной СССР (где вновь появился Стрельцов и еще очень успешно играл Игорь Численко вскоре, правда, получивший тяжелейшую травму) первое место в Европе... Апофеозом этого короткого, но славного периода в истории нашей сборной стала знаменитая победа над венграми в Москве в мае 68-го. За неделю до того был проигран матч в Будапеште – 0:2, и у себя в Лужниках надо было выигрывать три мяча. И выиграли, задавили, смяли венгров – на глазах 102 тысяч зрителей... НО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, КОГДА, когда именно мы из страны, где второе место в европейском чемпионате расценивалось как неуспех, стали страной, для которой попадание в финальную часть – великая радость, а выход из группы в плей-офф – предел мечтаний? Я знаю, когда это произошло – но не могу рационально объяснить, почему это произошло именно тогда. Предложу свою несколько мистическую версию. В 1968 г. наша команда играла полуфинальный матч чемпионата Европы с итальянцами. Первый официальный матч после триумфального матча с венгерской сборной. Основное и добавочное время закончилось со счетом 0:0, пенальти в те времена еще не били, и победителя должен был определить слепой жребий. В судейскую комнату были приглашены капитаны обеих команд – Шестернев и Факкети, три арбитра матча и представитель УЕФА испанец Руйола. Не буду далее пересказывать события, предоставлю слово их участнику и жертве, старшему тренеру нашей сборной Михаилу Якушину: “Я всеми правдами и неправдами тоже пробрался в это помещение... Вначале определяли какой монетой бросать жребий – итальянской или французской. Выбрали французскую... Дальше события стали развиваться, как в трагикомедии. Руйола спрашивает Шестернева, какую сторону монеты выберет он. Я за это время успел внимательно осмотреть монету и заметил, что одна ее сторона, называемая “фигурой”, чуть выпуклая. Поскольку в детстве я увлекался игрой “орел или решка”, то сообразил, что шансов на то, что монета упадет вверх выпуклой частью, значительно больше. Подсказываю Шестерневу: “Выбирай “фигуру”!” Он стоит отрешенный... Я ему вновь говорю: “Фигура!” Он никак не реагирует. Руйоле надоело ждать, и он обратился к Факетти – выбирай мол, ты. Итальянец сразу смекнул в чем дело, и произнес: “Фигура!”...” Ну, и понятно, когда монета упала на пол, “фигура” оказалась вверху... Упустили свое счастье. Не использовали шанс, предоставленный судьбой, – и она отвернулась от нас, надолго, если не навсегда. И отвернулась она от нас где-то здесь: между июнем 1968-го и июнем 1970-го, между 0:0 с Италией и 0:0 с Уругваем... И, отвернувшись, она очень редко нам улыбалась – хотя победа команды Анатолия Бышовца на сеульской Олимпиаде над бразильцами, второе в истории нашего футбола звание олимпийских чемпионов, была добыта не без удачи, в матче, который, если судить по игре, наверное, никак не был нами выигран... Но это спорно, спорно... Легендарный Гарринча на чемпионате мира в Чили в 1962 г. Фото с сайта http://www.kanonir.com |
||||||||||||||||
